Северный ветер

Автор: Vinsent Valentine
Бета: Vinsent Valentine
Пейринг: Сефирот/Винсент
Жанр: романс, pwp
Рейтинг: NC-18
Предупреждение: АУ, ООС, флафф.
От автора: Белыч, это тебе, ты знаешь почему.

Бесконечные летние сумерки, утомительные от жары, переплавились в душную ночь, когда Сефирот покинул дом.
Два года со дня, как он потерпел поражение.
Год и семь месяцев с тех пор, как психиатрическая экспертиза военного трибунала установила его невменяемость и направила в закрытое учреждение в Калме для бессрочного заключения. И почти три месяца, как новый консилиум признал, что бывший генерал больше не опасен для общества.
Сам убийца и поджигатель, похожий на призрак себя прежнего после курса «терапии», не спорил ни с первым диагнозом, ни со вторым.
Казалось, Сефирот не понимает, когда ему пытались объяснять, что за него поручился лично Клауд Страйф.
Тот, кто его остановил.
Знаменитый герой упрямо настаивал на освобождении своего командира.

Сефирот бродил по городу одним и тем же маршрутом, до изнеможения. В одиночестве, без надзора со стороны Клауда, Юффи или Аэрис, которые быстро убедились, что генерал не поджигает домов и не нападает на случайных прохожих.
Устав, он садился на скамейку возле крошечного домика на окраине города в безразличном ожидании чего-то.
Может того, что рассвет не настанет?

Сегодня Сефирот не изменил своим привычкам, усевшись на нагретые солнцем деревянные доски, машинально откинул падающие на лицо пряди. Волосы, коротко и безжалостно состриженные в клинике, отросли почти до плеч.
И Сефирот вдруг вспомнил - ледяной ветер, колючий снег, и как трудно разжать замерзшие непослушные пальцы, не отпускавшие Масамунэ…
Теперь ничего этого не осталось.
Не было даже слез.
Его выжгли изнутри, сломали, уничтожили.
Он больше не безжалостный ангел, объявивший войну всему миру, - а личный пленник Клауда Страйфа, мирный псих. Приговоренный медленно гнить в тесной коробке сонного дома вместе с бывшими повстанцами Лавины. Которые до сих пор уверены, что это – жизнь.

.. Хриплое дыхание прозвучало тихо, но отчетливо. К стене привалился молодой мужчина, через силу пытающийся сделать еще шаг. Сефирот не мог его не узнать: черные волосы, кровавый плащ, золотистая железная перчатка… Винсент болезненно закашлялся кровью и сполз вдоль стены дома, потеряв сознание. Он так и не очнулся, пока недавний враг быстрым шагом нес его на руках к дому.
Когда Сефирот уходил, Аэрис читала, забравшись на диван с ногами. К его возвращению ничего не изменилось кроме того, что читаемый опус явно двигался к счастливому финалу. В отличие от происходящего в реальности.
- Винсент! - девушка выронила книгу, потом недоуменно, почти подозрительно глянула на Сефирота. – Что случилось? Почему он весь в крови?
- Не знаю, - отрезал сильверхед.
Он вдруг поймал себя на том, что не хотел бы, чтобы Валентайн истек кровью у них на руках. Винсент был тенью из прошлого, нелюдимым одиночкой, так и не ставший своим среди мятежников. Оборотнем, жажду крови которого трудно было утолить. Если бы обстоятельства сложились иначе, генерал мог бы даже симпатизировать жертве экспериментов своего отца.
Сефирот положил свою ношу на диван, с которого вскочила Аэрис, но отошел, когда та принялась снимать с раненого одежду.
К сожалению, девушка не оценила такую деликатность.
- Сеф, не стой столбом! Будь добр, принеси бинты.
Впервые за долгое время фамильярное обращение неприятно укололо, но мужчина сделал, как было велено.

Еще через какое-то время Винсент лежал в его постели – свободных кроватей в доме не было.
Расстелив одеяло на полу, хозяин комнаты лег, прислушиваясь к чужому дыханию… неровное, тяжелое, очень тихое.
Сефирот задремал, когда ему почудилось, что раненый застонал и позвал на помощь. Сильверхед резко сел и прислушался.
Было тихо.
Слишком тихо.
Не удержавшись, Сефирот подошел к кровати - проверить, не собирается ли перекинуться гость, которого ему навязали, в монстра, и убить его раньше, чем такое случится.
Но спящий сохранял прежний спокойно-отрешенный вид, повязки (сильверхед осторожно проверил их) остались сухими. Без вечной экипировки Винсент выглядел симпатичнее. И беззащитнее, почему-то решил Сефирот, снова укладываясь.
Он так и не смог больше уснуть в ту ночь.

Новое утро началось, как обычно, со звонкого голоска Юффи, считавшей своим долгом разбудить остальных.
- Подъем!!! Завтрак готов!! – с ее энтузиазмом, удивительно, что дом еще стоял.
- Я уже проснулся, - привычно пробормотал сильверхед и снова уронил голову на подушку.

Винсент приоткрыл глаза, разбуженный голосами, и разлепил сухие губы, чтобы задать неизбежный вопрос:
- Где я?
- В Калме, в моей комнате, и вдобавок, в моей кровати, - ответил заспанный хрипловатый голос … странно знакомый голос.
Нет, не может быть!
- Ты! Здесь?! - приподнявшемуся Валентайну не удалось скрыть потрясения и тревоги. - А что с остальными?!
Вот кто точно не стал бы называть его «Сеф».
- Ты говоришь о Клауде и его банде? Они все…
«… умерли в страшных муках», очень хотелось любезно продолжить Сефироту, но тут дверь распахнулась, и в комнату вплыли Юффи и Аэрис. У каждой в руках было по подносу - завтрак и медицинские принадлежности, увидев которые, экс-турк заметно вздрогнул.
Нарочито беззаботно перешучиваясь, девочки засуетились вокруг раненого, занимаясь перевязкой и одновременно кормя его чуть ли не с ложечки.
Смотреть на это было тошно, поэтому Сефирот поднялся и вышел, не оглядываясь.
Умывшись, он решил почистить свои вещи, перепачканные кровью оборотня, и заодно и вещи самого Валентайна, раз уж тот уселся на его шею.
Через пару часов сильверхед сидел на подоконнике у раскрытого окна с сигаретой.
Он, как и планировал, выстирал все, и теперь приходилось обходиться одной простынкой на бёдрах – на радость живущим в доме девушкам.
Другого комплекта одежды у него не было. Сефирот знал, что правительство выплачивает Клауду немаленькое пособие на содержание недавнего пациента закрытой клиники, но просить приобрести что-то из шмоток было слишком унизительно.
Сефирот вообще старался избегать общения с любым, кто проживал в доме.
Винсент снова дремал или лежал с закрытыми глазами. А на небо за считанные минуты набежала лёгкая хмарь, из которой закапал дождь, очень быстро превратившийся в ливень, как это бывает летом. Сефирот мрачно и безнадежно любовался на мокнущие во дворе вещи, которые были куда более сухими, когда он их туда повесил.
Когда в отдалении раздались глухие раскаты грома, раненый пошевелился, приподнявшись и пытаясь устроиться поудобнее.
- Жить будешь? – без особого сочувствия поинтересовался у него сидящий на подоконнике. Прежде чем ответить, Винсент окинул внимательным взглядом гибкую, мускулистую фигуру. Серебряные волосы больше не струились по спине как раньше, и Сефирот выглядел мальчишкой, которому сильно досталось от жизни.
- Твой отец все делал на славу, - заверил оборотень собеседника.
Сефирот хмыкнул.
- Дай закурить, - как старого приятеля попросил его Валентайн.

Вечером, когда собрались остальные, Винсент неохотно рассказал, что столкнулся с парочкой Теней. Но куда направлялась основная стая монстров, он предположить не рискнул.
Аэрис тем временем убедила остальных, что нет смысла переселять товарища по борьбе куда-либо ещё, и объявила, что Винсент находится под домашним арестом до полного выздоровления. Многозначительно пояснив: «Во избежание!»
Никто не возражал.
Как показали последующие дни, экс-турк оказался весьма ненавязчивым «сокамерником». Вопреки ожиданиям, его присутствие совершенно не раздражало Сефирота. Они оба предпочитали ночной образ жизни.
И шёпот в темноте, когда «заключённые» осторожно подбирали слова для тяжёлого, неприятного, болезненного прошлого, переплетался тонкими серебряными нитями.
- Я не смирился с тем, что произошло, - сказал как-то Винсент едва слышно. - Но даже когда от меня прежнего остался только пепел, я отчаянно хотел жить. Чувствовать. И боль, и радость. Я пытался похоронить себя… Но ни в жизни, ни в отказе от неё нет особого смысла… Лишь северный ветер который что-то там, - и тихонько засмеялся над своей забывчивостью, когда не смог процитировать строчку из песни. А потом зевнул и почти мгновенно уснул. Остаток ночи Сефирот с верной подругой бессонницей снова сидел у окна, снедаемый бессильной пустой тоской. И непонятным беспокойством, которое охватывало его при взгляде на спящего Валентайна.

К концу недели удалось выяснить, куда направилась основная стая Теней. Но Мидгар хорошо охранялся и прорваться за Стену монстры не смогли, зато в Калме была объявлена эвакуация..
- Мы остановим их, - вдохновенно вещал Баррет на общем собрании, потрясая своим пулемётом, - я предлагаю, отправить в Мидгар Винсента и кого-нибудь ещё. Да хоть Сефирота! Клауд и я останемся здесь. Так мы сможем обеспечить общую безопасность.
Как всегда, повстанцы Лавины не собирались рассчитывать на помощь правительства, а пытались все сделать своими силами.
Но Сефирота удивил не только сомнительный план.
Ему выдадут оружие и материю?
Он невольно перевел взгляд на молчащего Страйфа. В зеленоватых глазах Клауда не было ни тени сомнения или недоверия.
- Присмотри за этим героем, - как ни в чем ни бывало, негромко попросил Солдат своего генерала, кивком показывая на Винсента.

Охота выдалась нелёгкой.
Тени двигались почти бесшумно и умудрялись подкрасться почти вплотную, нападая совершенно внезапно. Чтобы уничтожить всех тварей, пришлось бродить по лесу до позднего вечера. Последний выстрел прозвучал в темноте, когда под неярким светом луны любой звук казался резким и тревожным.
Им повезло добраться до охотничьего домика без приключений, но даже здесь оборотень не торопился расстаться с оружием.
- Ты слишком осторожен, - усмехнулся Сефирот, глядя на него.
Их маленькая авантюра привело его в давно забытое хорошее настроение.
Азарт, опасность, игра со смертью – и он снова почувствовал себя тем, кем был раньше. Клауд поступил мудро, когда не навязывал ему своё общество, и ещё мудрее, когда показал, что доверяет.
- Мне здесь не нравится, - холодно сказал Валентайн, но все же немного успокоился и отошёл от окна. - А тебе все нипочём?
- Эта небольшая прогулка? – фыркнул солдат. - Я несгибаем. Во всех смыслах.
- Меня это не удивляет, - не удержался экс-турк, чтобы не съязвить, - учитывая, что ты чуть ли не каждую ночь любуешься моей беззащитной наготой.
Если бы Сефирот умел, он бы смутился.
Но он лишь отвернулся и глухо поинтересовался:
- Ты знал?
- Я не говорил, что мне это неприятно, - так же негромко ответил оборотень. И сразу продолжил, – Сегодня ты по-прежнему спишь на полу или все-таки предпочтешь кровать?

Сзади на плечо легла рука – не металлическая, а живая, тёплая. Ещё не слишком длинные пряди осторожно поцеловали, а затем шёпот лёгким пёрышком защекотал ухо:
- Лишь северный ветер не знает преград,
Преград и поражений…
Голос продолжал напевать, мурлыкать, обещать, а пальцы бережно гладили по шее, касались подбородка, чёткого контура скул. Несмело дотронулись до губ, лаская едва ощутимым прикосновением.
Сефирот поймал руку и крепко сжал её, словно пытаясь удержать турка. Но зовущий шёпот… губы, почти целующие его плечи, было не остановить. Сефирот отвел чужую руку и развернулся, чтобы посмотреть в глаза Валентайну. В них не было ни насмешки, ни лукавства. Только мольба и нежность.
Наверно, Винсент был очень опытным любовником, но сегодня Сефирот снова почувствовал в себе силы заарканить капризную судьбу и сам решал, что произойдет с ним в следующую минуту. Он хотел поцеловать тонкие бледные губы, полураскрытые в ожидании, и сделал это. Он освободил чёрные волосы от повязки, позволив им свободно рассыпаться по плечам, он ловко управлялся с застёжками, не задумываясь, оставляя одежду на полу, и – не позволяя Винсенту помогать ему. Прихотливую девку-судьбу следовало брать силой, а одиночка-оборотень тянулся к тому, кто в состоянии справиться с его собственной неконтролируемой сущностью.

Живая рука Винсента гладила его по спине, притягивая к себе и настаивая на большем. И когда Сефирот лёг на него, по телу Валентайна прошла заметная дрожь предвкушения. Каждый поцелуй, оставленный на шее, на груди, был особенным. Язык, ласкавший соски, просто сводил с ума. Замысловатые узоры, вычерчиваемые на животе влажным кончиком, заставляли его выгибаться и просить…
- Дальше… - тяжело выдохнул Винсент, когда Сефирот неожиданно остановился и, избегая прикосновений к возбуждённому члену любовника, занялся его бёдрами. Валентайн застонал, но уже не от удовольствия, а от обиды и мучительного возбуждения. Он мял простыни, едва не разрывая их железом, но не смел противиться или требовать. И Винсент покорно вылизал ласкающие его губы пальцы, один за другим в надежде получить хотя бы боль, если сильверхед решил лишить его наслаждения.
Почти одновременно Сефирот коснулся языком его члена и вставил в тело два пальца. Оборотень дёрнулся и коротко всхлипнул, насаживаясь на них. Наградой ему послужили мягкие губы силверхеда, осторожно обхватившие его плоть.
Винсент бился между короткой вспышкой боли и таким же недолгим, но острым удовольствием, пока Сефирот не поднял голову и быстрым, решительным движением не вошёл в него. Тело выгнулось, искусственная рука царапнула блондина по бедру, оставляя след.
Винсент кричал или матерился, он не помнил, но когда все закончилось… когда он снова почувствовал на себе тяжесть Сефирота, а на губах - мягкий привкус пота, смешанного с неповторимым запахом секса, тогда он хрипло попросил:

- Никогда больше не позволяй стричь себе волосы…